Кен - Страница 11

— Да я не об этом, дурочка. Мне не денег жалко. Просто всегда надо знать, за что платишь. Заходи завтра вместе с ним. Посидим, кофе выпьем. Он, кстати, пьет?

— Кофе?

— Нет, сладкий ликер. Водку, Вишенка, водку.

— Что ты!

— Курит?

— Нет. Зачем?

— Значит, ты его единственная радость в этой жизни?

— Наверное. Я очень его люблю.

— Речь не о тебе…

В это время рыжий принес поднос, поставил его перед Женей. Она небрежно дернула его за руку:

— Сядь сюда. Тебе нравится эта девушка?

— Женя, ты что?!

— А ты, Вишенка, помолчи.

— Вишенка? — рассмеялся рыжий. — Нравится!

— А она, между прочим, имеет глупость быть жутко влюбленной. Ибо только глупая влюбленная дура может примчаться устраивать дела своего муженька, который должен все делать сам, ведь он же глава семьи.

— А как же я? — еще громче рассмеялся рыжий.

— Ну, с твоими талантами проще иметь любовницу, чем жену.

— Между прочим, мой муж не хуже! — с гордостью заявила Ксения.

— Вот как? — усмехнулась Женя. — Что ж в нем такого особенного? Редкий экземпляр, да?

— Он тебе не бабочка!

— Бабочка не бабочка. Все они становятся бабочками, когда идешь на них с сачком.

И Женя притянула к себе своего рыжего, обняв его за шею. Запустила руку в жесткие, густые волосы, звонко чмокнула в ухо. Рыжий, словно кот, замотал головой. Потом шутливо заломил Евгении руку. Она ловко вывернулась, слегка оцарапав его гладким розовым ногтем:

— Не кусается.

— Я, пожалуй, пойду, — поднялась Ксения, чего-то вдруг застеснявшись.

Евгения же посмотрела на нее очень пристально:

— Все такая же. Ладно, иди. — И, не удержавшись, добавила: — Черри.

30: 15

Сначала Ксении показалось, что она проиграла все. События разворачивались настолько стремительно, что, как и всякое крушение, они стали понятными не сразу, а некоторое время спустя. На следующий день после разговора с подругой Ксения пришла к Жене вместе с мужем. И вот тогда-то, впервые взглянув на него чужими женскими глазами, Ксения поняла, как же он красив! Даже рыжий не мог с ним сравниться. Тот был ярок, а муж Ксении удивительно гармоничен. И лубочная живопись по всем статьям проиграла творению кисти талантливого мастера.

— Откуда у тебя такое? — шепнула Женя, когда пришла на кухню за тарелкой с бутербродами. Ксения уже суетилась там, на кухне она всегда чувствовала себя более комфортно.

— Я замужем уже более пяти лет, — простодушно ответила она.

Женя ничего не сказала, только посмотрела как бы мимо подруги, а взгляд ее Ксения поняла только год спустя, когда они сидели вдвоем в каком-то дешевом баре и Князева чуть наклонила голову в своем знаменитом кивке:

— Этот.

Ксения не знала чувства ревности. Муж никогда не давал ей повода. И в тот день хозяйка роскошной квартиры впечатления на него не произвела. Он не любил таких долговязых, безгрудых, с мальчишеской фигурой и маловыразительным, плоским лицом. А Женя в конце вечера сказала:

— Конечно, я вам помогу. Дам денег, и без всяких процентов. Я неплохо зарабатываю. Одно условие.

— Какое? — поинтересовалась Ксения.

— Мне скоро ехать за границу, на турнир. А Шурик мой поступает в институт.

И тут Ксения поймала удивленный взгляд рыжего. Подруга же усмехнулась:

— Да-да. Чего ты так смотришь? Забыл, что у тебя вступительные экзамены?

— А у тебя что, выпускные? — огрызнулся рыжий. И Ксения поняла, что этот, в отличие от прежнего, брюнета, не безреберный. И совершенно неожиданно он стал ей вдруг симпатичен.

— У меня все по графику, — осадила его Женя. — Так вот. Я не могу поехать одна. Мне нужен сопровождающий. Мужчина. И желательно симпатичный. Твой муж, Вишенка, подойдет.

Ксения растерялась:

— А почему…

Не договаривать фразы до конца было ее плохой привычкой. Замахнуться ракеткой для удара и вдруг замереть. Ксения только спросила своего любимого:

— И ты поедешь?

— У меня нет загранпаспорта, — как-то странно задумчиво сказал он. — И работа.

— Ну, работу мы потом поищем другую, — усмехнулась Женя. — А документы — не проблема. Я за все заплачу.

И она действительно за все заплатила. Ксения всегда была так наивна. Она собирала любимого в дорогу, вовсе не думая, что это билет в один конец. Он уехал, но к ней уже не вернулся. Да и их двухкомнатную квартирку вскоре отобрал. Ксения при редких встречах видела перед собой другого человека. Откуда-то появились и жадность, и мелочная расчетливость, и привычки к дорогим вещам, во имя которых он готов был теперь жертвовать всем. Он был тогда словно опоен и опьянен Евгенией. И делал все, как она хотела. Ксения была беременна, и это парализовало ее волю. Ее выворачивало наизнанку в туалете каждые полчаса: от сильного токсикоза или на нервной почве. Она была готова на все, лишь бы это поскорее кончилось — и ненужная теперь беременность, и развод. Без детей разводили быстрее и проще. Ксения думала недолго, быстренько сделала аборт и, получив обратно паспорт с новым штампом и девичью фамилию, подумала, что это навсегда. Она заимела свою собственную комнату в коммуналке, ее бывший муж переехал в отдельную однокомнатную квартиру, мотивируя это тем, что изначально жилплощадь принадлежала ему.

Следующий, год был в жизни Ксении самым страшным. Она осталась одна, в ужасной комнате, с ужасными соседями, без денег и без работы. Без образования, без знакомств, без стажа — она могла найти лишь место библиотекарши с самым маленьким окладом. Ксения почти голодала, влача серую, безрадостную жизнь. Она донашивала старые вещи, покупала на оптовом рынке кости и обрезки, чтобы сварить себе на неделю маленькую кастрюльку супа. Она не хотела знать, как живут подруга и бывший муж. Боль от предательства отступила перед постоянным чувством голода. Терзаться от душевных ран можно только тогда, когда не хочется есть. А Ксении надо было думать и о том времени, когда износится последняя пара обуви, купленная еще при муже. Она радовалась только, что страдает одна. Обречь на такую жизнь еще и ребенка было бы совсем невыносимо.